Подруги давно заходили на брачную дистанцию по второму и третьему кругу, между покупкой очередного свадебного платья «роза в зефире» успевая забежать в ЗАГС за свидетельством о разводе, похваставшись перед серыми массами в лице Берты новым кольцом с блестящим камушком на том же безымянном пальце и серьезностью намерений — в этот раз навсегда.
Собирали старших детей в школу, кремом от непогоды мазали нежные щеки младших, обгорали на семейных курортах Турции, строили глазки загорелым юнцам с выгоревшими на солнце волосами, меняли диету «семь лепестков» на диету углеводного чередования, качали ягодицы до формы и твердости грецкого ореха, осветляли кончики волос, наращивали ногти и пили традиционный пятничный «Martini» в «Моментах».
Стараясь наверстать упущенное и ухватить бога за бороду, строили карьеру, шли по головам, перекусывали на пути к офисному Олимпу менее зубастых и более нерасторопных. Угрожающе стучали каблуками, вышагивая по корпоративной плитке, мелькали бедрами в разрезах юбок, измеряли жизнь квартальной отчетностью и премиальными конвертами, сердились, не морща лба, в обеденный перерыв занимались сексом с бывшими одноклассниками.
Перелистывая пальчиками фото в смартфонах, показывали Берте белый песок Доминиканы, ажурные пальмовые листья Гоа и красные крыши Праги. Подсовывали визитки косметологов, йогов, гуру имбилдинга, шаманов и финалисток «Битвы экстрасенсов», снимающих венец безбрачия, порчу и родовое проклятье. Советовали подстричься «под мальчика», купить платье «под Твигги», сделать наконец-то грудь и поставить виниры. На худой конец, завести кота и начать ходить в церковь по воскресеньям.
Берта слушала молча.
Поправляла очки и время от времени грызла ногти. По звонку неслась через весь город на такси, чтобы посидеть с чьим-то ребенком. Читала сказки, строила крепость из подушек и рисовала принцесс, устроившись на полу. Жарила тонкие блины на молоке, утраивала театр теней и не забывала вовремя закапывать маленький нос. Укладывала спать, целовала пахнущую мандаринами ладошку и шепотом рассказывала сказку. Обещала в следующем месяце приехать в гости, вместе испечь шарлоттку и поиграть в пиратов. Вытирала слезы, от денег отказывалась.
Дурочка.
Не красила волосы, любила носить безразмерные свитера и читать Жорж Санд в оригинале. Свободно говорила по-польски, по-английски и по-французски. Выучила китайский и фарси. Выезжая на переговоры, надевала черную водолазку и убирала рыжие кудри в строгий пучок – репутация «старой девы» позволяла не тратить время и деньги на женские ухищрения.
До первых петухов засиживалась за ноутбуком, терла уставшие глаза и пила остывший зеленый чай. Со временем на заставке разместила маленький заснеженный домик, на рабочем столе – папку под именем «Майкл». Отказывалась от предложений встретиться в неформальной обстановке, удивленно поднимала пушистые брови и подкармливала бездомных собак.
Берта уехала в слякотном декабре.
Заблаговременно закрыла все проекты, распродала мебель, раздала вещи и книги. Любимую китайскую розу отвезла подруге, а кресло-качалку подарила троюродной сестре. Порвала исписанные девичьим почерком письма, сожгла фотографии и выбросила в мусорный контейнер шкатулку с памятными безделушками. В свою маленькую однокомнатную квартиру под крышей с окном-эркером и голубями на карнизе пустила арендаторов – и уехала в аэропорт с двумя чемоданами и билетом в один конец.
Через полгода нашлась в соцсетях, на другом конце мира. Перестав бежать от прошлого, почти на пятом десятке нашла свое настоящее, надежно сокрытое горами, сдобренное любимым здесь кленовым сиропом и страстным французским. Взяла фамилию мужа и стала называться Роберта Морин, подстриглась под мальчика и по-прежнему занимается переводами, но только — днем.
Ночью она всецело принадлежит Майклу-младшему, мягкая макушка которого пахнет имбирными пряниками, а ладошки, почему-то, апельсинами.
Дурочка…
© Ksenia Reznikova 2019
